Материалы   /  Главная

Чихачёв П.А. Путешествие в Восточный Алтай

10.06.2010

("Voyage scientifique dans l"Altai oriental et les parties adjacentes de la frontiere de Chine par Pierre de Tchihatcheff...").

Избранное.

…Я поспешил направиться [из Барнаула] в Бийск, куда мы выехали чудным утром 1/13 мая. Вскоре в воздухе запахло грозой, и поднялся такой сильный ветер, что переправу через Обь, также как через озеро, расположенное на её правом берегу, нам пришлось отложить на целые сутки.

Вся местность между Барнаулом и Бийском представляет собой гладкую, изредка пересечённую поверхность. Чередующиеся холмы и ложбины на местности придают ей весьма живописный вид. Застигнутые в этих местах тёмной и бурной ночью, мы едва не угодили в пропасть и только в ту минуту, когда передние лошади оказались на самом краю бездны, поняли всю опасность нашего положения, Из-за плохо погоды мы попали в Бийск только 5/17 мая.Бийск - это небольшое скопление деревянных домиков, которое окрестили "городом". Он интересен лишь с точки зрения тех торговых связей, которые его жители поддерживают с Китаем через Монголию.

Река Бия, на которой стоит Бийск, широка, красива и ничем не уступает Оби. Хотя в Бийске меня предупредили о том, что снег вряд ли уже растаял в районе, я не мог побороть нетерпения выступить в поход.

В том месте, где Бия сливается с Катунью, примерно в 16 верстах от Бийска, мы переправились через реку. В двух верстах от переправы расположена деревня Иконниково. Здесь мы переменили лошадей, и вскоре оказались у Катунской крепости. Это очень большая деревня, заселённая почти исключительно казаками. Небольшие укрепления и блокгаузы, образующие крепость, в достаточной мере отвечали бы своему назначению, и могли бы быть полезными и в наши дни, если бы алтайцы, превратившиеся в мирный и безобидный народ, дали повод к беспокойству.

Наконец мы прибыли в Алтайскую волость (называемую также Верхнекаменкой). На следующий день мы все заволновались, снаряжая наш караван. Наконец, когда всё было готово. Караван, состоящий из 52 лошадей, тронулся в путь. Река Каменка находилась по левую сторону от нас.

Маленькая деревушка на берегу [реки] Сараса впервые с начала путешествия в этих краях напомнила нам, что мы находимся в Алтае: её жители - крещёные алтайцы. Прежде, чем достичь деревни Черга (Усть-Чергинская), нм пришлось раза три-четыре переправляться через эту реку.

Сперва мы двигались по левому берегу реки Семы, протекавшей по небольшой, довольно лесистой долине, богатой чернозёмом. Переправившись через реку Сему, в это время довольно глубокую и быструю, мы въехали в узкую долину того же названия.

От Катуни нас отделял лишь высокий гребень. Следуя вдоль небольшого ручья Крешта, впадающего в Сему, мы вновь вышли к реке. На берегах Крешта я велел сделать несколько промывок, давших неоспоримые доказательства золотоносности разрушившихся горных пород этой местности.

Нам с трудом удалось переправиться через Сему, быстрота и глубина которой часто причиняли нам серьёзные затруднения. Пройдя 15 вёрст от Шебалина, мы наконец очутились у начала долины Семы. Она окаймляется высоким гребнем, который отходит от Урсульских Альп и тянется с северо-востока на юго-запад под названием Семских Альп. Здесь находится истоки реки, и видно, как она бурно низвергается по склону округлой горы. Громадные глыбы и вырванные с корнем деревья, загромождающие берега, свидетельствуют о том, какие опустошения производят повсюду её быстрые волны, кипящая пена которых сливается с массами снега, лежащими у оголённых корней лиственниц.

Чтобы достичь области Урсула, надо было переправиться через Урсульские Альпы.

Приблизительно через час мы доехали до них и взобрались на обширное горное плато, увенчанное пирамидой, закруглённая вершина которой была почти сплошь покрыта снегом. На востоке плато сливалось с горной грядой, на западе вырисовывалось другое плоскогорье, более высокое, чем первое. К нему мы и направились.

Нам понадобилось около часа на пересечение этого плоскогорья, местами болотистого, но не столь оголённого и заледенелого вида, как это характерно для обширной системы горных плато Чуи, Чулышмана и т.п. К сожалению, когда я находился там (16/28 мая) снег покрывал значительные пространства.

Когда мы стали спускаться с плоскогорья, нашим взорам предстала вся горная цепь Урсульских Альп с их белыми вершинами и склонами, изборождёнными длинными серебристыми полосами, сверкающими на солнце. После двух часов пути мы спустились на широкую равнину, по которой протекала река Песчаная. Спуск с горы не очень крутой, но довольно продолжительный. Уже разбив лагерь на правом берегу Песчаной, мы обнаружили, что почти вся поверхность реки покрыта льдом.

Мы оставили Песчаную, которая разделилась на несколько маленьких ручейков. Пойдя по плоскогорью, заросшему густым лесом, мы спустились в очаровательную долину, в середине которой раскинулось озеро Кенги. На западном берегу озера, вдоль которого лежал наш путь, мы наткнулись на несколько палаток. Их поставили русские купцы из Томска, жившие здесь уже несколько месяцев. Им нужно было приобрести скот для города, где близость разработок золотоносного песка представляла им очень выгодный рынок для сбыта мяса.

Примерно около трёх часов мы следовали вдоль реки Кенги. Верховье её расположено в горах, смежных с озером, а впадает она в Урсул. Мы оставили Кенгу недалеко от её устья. Следуя вдоль Урсула, мы добрались до того места, где река принимает воды своего притока Курут. Уже начало темнеть, когда мы стали переправляться через Курут.

От устья Кенги до устья Курута Урсул протекает по почти ровной долине, с обеих сторон окаймлённой цепью гор и разделённой рекой на две неравные части. На всех притоках Урсула можно обнаружить признаки присутствия золота. Мы продолжали путь вдоль левого берега Урсула. Следуя вдоль Урсула, мы переправились через несколько горных рек: сперва через Шабанхэ, Шебелик и Онгудай, и затем Эвлети. Последняя переправа заняла у нас четыре часа.

От Эвлети мы шли примерно два часа по гористой местности и наконец достигли Малого Ильгуменя. Его русло очень глубоко и каменисто. Толстые слои снега лежали на берегах реки и покрывали островки и песчаные отмели. Снежный покров был достаточно плотным, и лошади шли, не проваливаясь (это было 17/29 мая). Переправляясь через Малый Ильгумень, мы попали в опасное положение: волны с силой били по лошадям, грозя их перевернуть и делая их поступь неуверенной. Я велел разбить палатки, хотя эти жалкие убежища очень плохо выдерживали борьбу с ветром и дождём, не перестававшими свирепствовать до следующего дня.

Поднявшись за полчаса на высокий гребень Йеди-Каман, служащий водоразделом между двумя Ильгуменими, а затем спустившись, мы достигли Большого Ильгуменя. Несмотря на своё название, он лишь немногим больше Малого Ильгуменя, но обе реки обладают одинаково быстрым течением.

Долина Большого Ильгуменя заметно сужается по мере приближения к Катуни. Река, зажатая скалами, становится ещё более бурной; шумя и пенясь, она стремительно несётся по обломкам скал и камням, выступающим на поверхность. Как раз в этих местах, примерно в пяти километрах от впадения Большого Ильгуменя в Катунь, нам нужно было переправиться через реку. [Переправа] прошла благополучно, хотя предприятие это было очень рискованным. Некоторое время мы следовали вдоль правого берега, когда вдруг, как по волшебству, - после едва заметного подъёма - оказались перед извилистым оврагом, где бурлили пенные воды Катуни.

В то время, как на берегах Ильгуменя ещё лежал снег, на Катуни стояла невыносимая жара: 18/30 мая термометр показывал в полдень +38 на солнце и +29 в палатке.

От дождя вода в Катуни сильно поднялась, и я решил отложить переправу до следующего дня.

К несчастью, дождь лил всю ночь, и в минуту нашего пробуждения река представляла собой действительно грандиозную картину. С быстротой молнии по пенистым волнам мимо нас проносились вырванные с корнем деревья. Среди всего прочего мы разглядели труп оседланной лошади, отданный во власть стихии, как лист воле ветра. Редкое лето, когда волны Катуни не обагряются кровью какого-нибудь живого существа. Часто даже трупы людей увеличивают число жертвоприношений неистовому потоку… В полном изнеможении и люди, и лошади добрались до противоположного, правого берега Катуни. Я прибавил несколько кусков цветной материи к лоскутьям всякого рода, развешанным алтайцами на кустах в знак благодарственной жертвы за благополучную переправу.

21 мая (2 июня) примерно полтора часа мы шли вдоль правого берега Катуни. Крутые берега скрывают реку от наших глаз, но глухой рёв воды постоянно выдаёт её близость. Мы пересекли скалы, преграждавшие нам путь, и очутились в прекрасной долине [долина Салджара]. Местами она чрезвычайно живописна, особенно там, где открывается вид на Салджарские горы, которые в бытность мою в этих районах ещё были покрыты снегом.

Когда мы достигли горного плато неправильной формы, перед нашими глазами развернулась живописная картина. Вдали, справа от нас, с востока на запад, полукругом простиралась необозримая горная цепь, усеянная блестящими пиками, возносившимися ввысь в форме то пирамид, то усечённых конусов. Особенно величественно выглядели два пика высотой, по крайней мере, 12 тысяч футов, называемые Катунскими столбами. Это Айгуланские и Чаган-Узунские Альпы [Северо-Чуйский хребет] .

Возвращаясь мысленно к моим многочисленным странствованиям, я не мог припомнить более грандиозной, более великолепной картины.

За полчаса мы спустились с горы по её южному склону, и затем десять минут следовали вдоль небольшой горной речки Карасу. Небольшую долину Карасу поперёк пересекает горная речка Иня. Мы переправились через речку почти у устья и приблизительно четверть часа продвигались по левому берегу Ини, затем пересекли долину реки. [Далее вдоль долины Катуни к устью Чуи].

Река [Чуя] течёт здесь по живописной ложбине, довольно широкой и почти ровной. Мутная, жёлтая Чуя очень похожа на Катунь в месте нашей переправы. Но она не так быстра, как Катунь. Вскоре мы очутились перед первым "бомом" Чуи. Так называют те места, где горы, сжимая русло реки, дают возможность пройти только по опасной тропе, как бы повисшей над скалами, часто совершенно перпендикулярно водному потоку.

Однако существующие описания опасностей этого пути показались мне несколько преувеличенными.Трудности значительно уменьшаются, если идти пешком, а не пробираться верхом по узкой и скользкой поверхности скалы. Так обычно поступают алтайцы, флегматичность которых не позволяет им сходить с лошади. Впрочем, здесь не знаешь, чем восхищаться - невозмутимым ли спокойствием этих людей или действительно необыкновенной ловкостью их лошадей, которые, как серны, карабкаются, скользят и цепляются, не теряя уверенности и никогда не колеблясь, в то время, как только оступись они - и им и всаднику грозит неминуемая гибель.

На расстоянии получаса от первого "бома" находится второй, гораздо менее опасный. Мы выходим на прекрасную равнину, по которой идём около двух часов. Поток, низвергающийся в бездну, течёт по глубокому руслу и часто скрывается из глаз. Вскоре наш путь преграждает гора. Приходится перебираться через высокий гребень, особенно опасный для вьючных животных. Справа от нас, в глубоком провале, змеятся пенистые воды Чуи. Здесь находится третий "бом". Пройдя его, мы вновь спускаемся на равнину и продвигаемся по ней в течение двух часов. Здесь можно встретиться с большим неудобством - полным отсутствием питьевой воды: мутные воды Чуи не могут её заменить.

На Алтае, где шум рек постоянно утомляет слух, где всюду стремятся хрустально чистые, освежающие, холодные как лёд ключи, удивительно даже на минуту мучиться жаждой. День выдался очень жаркий, и нам не терпелось добраться до того места, где, как нам говорили, бьёт небольшой источник, называемый Карасу и находящийся в трёх четвертях часа ходьбы от четвёртого "бома". Учитывая рискованность продвижения по "бому" ночью, мы заночевали вблизи Карасу. Соседство этого небольшого потока оказывает ощутимое влияние на весь облик местности. Здесь [на Алтае] сама природа как бы взяла на себя заботу о путнике. Кажется, она ничем не хочет поделиться с людьми и намеревается заставить их видеть только в ней единственный источник надежд и наслаждений.

Пройдя по гладкой равнине, мы подошли к четвёртому "бому". Он тянется только по одной стороне реки, а другой её берег совершенно плоский. Спуск был чрезвычайно тяжёлый, особенно для вьючных лошадей., которых подталкивала тяжесть груза, так как им приходилось спускаться по почти совершено перпендикулярному склону с напряжённо вытянутой вниз шеей. Едва бедные животные немного отдохнули от тяжёлого спуска, как через полчаса мы уже достигли пятого "бома" Чуи, через который, однако, перебрались с меньшим трудом и опасностью. Путь вскоре снова привёл нас в горы, и, перейдя реку Садакнар, мы были вынуждены взбираться на значительную высоту. Переход через эту интересную гору занял более часа. Затем мы приблизились к шестому "бому", скалы которого покрыты прелестными растениями. Вскоре после него мы достигли седьмого, и последнего, "бома", расположенного приблизительно в часе хода от речки Теттехой. "Бом" этот состоит из сланцев, которые образуют колонны, отвесно спускающиеся к реке. Между щелями и неровностями этих колонн мы с трудом проскользнули с лошадями.

По мере продвижения к реке Ягулак долина Чуи становится всё боле дикой и живописной. Горы то подступают, то отделяются от потока, вырисовываясь волнистой линией или возвышаясь остроконечными пиками. Берега Чуи здесь довольно высоки и удивительно ровно обтёсаны, так что бурные волны текут как бы по дну искусственно вырытого гигантского канала. Ещё более подчёркивают этот контраст с диким обликом местности симметричные ряды прекрасных сибирских лиственниц, кедров и лавролистных тополей, расположенные в низовьях реки. Можно подумать, что перед нами раскинулся лесок, специально посаженный и выровненный по ниточке рукой опытного лесовода. Фон картины создают тёмные горы, частично покрытые снегом, и высокие горные плато, туманные контуры которых едва виднеются на далёком горизонте.

Подступы к реке Ягулак отличаются особенно богатой растительностью. Повсюду пышно цветут ирисы и пионы. Медленно продвигаясь по довольно удобной тропинке, змейкой вьющийся среди скал, мы дошли до пенистого Ягулака и переправились через него. На небольшом расстоянии от реки с вершин отвесных скал низвергается красивый водопад, образовавшийся, в основном, в результате таяния снегов. Мы увидели его ещё вдали, когда он серебристой струйкой выделялся на фоне густой зелени. К сожалению, начавшийся сильный дождь, предвестник грозы, опасный сильным подъёмом уровня вод в горных реках, заставил нас двигаться форсированными темпами.

Вскоре мы достигли реки Ярбалык и с некоторым трудом переправились через неё. Наши лошади всё время наталкивались на булыжники и острые глыбы, засорившие русло и ещё более мешавшие бороться с течением. И в Ягулаке, и в Ярболыке следы золота очень незначительны, но зато много зёрен киновари. В этих местах [за рекой Бока, протекающей приблизительно на расстоянии двух часов ходьбы от левого берега Ярбалыка] Чуя разделяеттся на несколько рукавов, образуя островки. Река сильно разливается: её воды заполняют всё пространство, заключенное между двумя параллельными горными заслонами. Зато русло становится мельче, и здесь можно без всякой опасности перейти Чую вброд.

Вблизи реки Бельгибаш горы отдаляются, оставляя прекрасное, почти совершенное круглое плато. Окрестности Бельгибаша так же меняют облик и становятся похожими на степь. Леса редеют, кое-где растёт невысокая трава. Удлиненные массивы близлежащих гор, имеющих однообразные и тяжёлые очертания, точно высечены из целого камня, боковые поверхности гладкие, гребень округлый. Местами ещё лежит снег, и даже у самого подножья. Справа от нас, сквозь облака поднимаются остроконечные вершины гор, все белые от снега. Несмотря на яркий, солнечный день, становилось всё прохладнее: сами того не замечая, мы забирались всё выше и выше. Для нас было приятной неожиданностью увидеть неподалёку несколько юрт.

Чем дальше мы идём, тем больше проявляется северный характер местности. Солнце ярко сияет, а нас, закутанных в плащи, насквозь пронизывает холод. Нельзя даже вообразить, что календарь показывает 24 мая/5 июня. Мощные кусты белой акации, сопутствовавшие нам так долго, совершенно исчезают. Остаётся только мрачная зелень хвои. Безнадёжность и пустынность, свойственные плоскогорью, усиливаются колоссальными, покрытыми снегом, горными массивами, поднимающимися на горизонте. Это Айгуланские Альпы.

За исключением небольшого ручья Чибит, ни в каком другом месте мне не удалось найти в достаточном количестве следы золота...

Мы пересекли плоскогорье за полчаса, прокладывая путь среди колоссальных нагромождений обломков скал, сильно препятствующих движению. Спустившись в прекрасную долину, справа от себя мы снова увидели Чую, которую совершенно уже было потеряли из виду. Характер её совершенно изменился. Это уже не тот бурный поток, пенистые волны которого сдерживались крутыми горными заслонами. Здесь река лениво катит свои волны среди низких берегов… В то время, когда я проходил эту местность, а именно 26 мая/7 июня, растительность ещё почти совершенно отсутствовала, и злаки предыдущего года печально покачивали мертвые, бесцветные стебли.

У правого края равнины видны покрытые снегом гребни Айгуланских Альп, которые показались вдали ещё накануне, и к которым мы теперь приближались. Один из главных отрогов этих Альп называется Мейгач-Оюк. Он представляет собой почти сплошную массу снега. Однако алтайцы, сопровождающие меня (в их числе был старый охотник, особенно хорошо знакомый с местностью), уверяли, что только последние пять-шесть лет снег совсем не тает на гребне этой горы. Они все прекрасно помнили то время, когда каждое лето под солнечным лучами совершенно исчезал снежны покров. Если ещё упомянуть, что хвойные леса в этой местности гибнут не только от страшных пожаров, то можно предположить… прогрессивное понижение температуры. Эта гипотеза подкрепляется ещё и следующими факторами: 1) меня уверяли, что несколько лет тому назад на берегах Сардума культивировали ячмень. Однако в настоящее время, как единогласно утверждают местные жители, не удаётся выращивать этот злак…; 2) каждую весну в долине Чуи находят громадное количество трупов оленей и каменных баранов, погибших от холода. Охотники утверждают, что в высокогорных районах этих животных становится всё меньше и меньше. Замечено, что животные спускаются в более низкие области в поисках менее сурового климата.

Мы снова отдаляемся от Чуи. Она остается справа от нас. Мы же направляемся по тропинке, ведущей в горы...